По себе людей не судят

Я ехал из Оренбурга. В те дни стояли страшные морозы.

- И чёрт тебя дёрнул ехать куда-то в такую погоду, - говорил мне мой лицейский товарищ, когда мы уже стояли на вокзале, продуваемые всеми ветрами. - Погостил бы у меня ещё пару дней, я бы не прогнал…

Я лишь отмахнулся. По правде сказать, дорога домой мне виделась в мрачных красках. Больше всего я боялся, что в пути нас застанет метель, и мы замёрзнем, пока будем ждать помощи из города.

Попутчиков не было. В купе ехал я один. Совсем глубокой ночью, когда веки начали отяжелевать, я отложил с трудом осиленную мною драму  Шиллера «Коварство и любовь». Из целой вереницы вопросов, возникших у меня после прочтения, почему-то более всего занимали мой юношеский мозг всего три. Если два человека искренне любят друг друга, то есть ли в их отношениях место для ревности? Может ли ревность застлать одному из них глаза так, что он совсем помешается и решится чёрт знает на что, даже на убийство? Ведь партнёр не даёт поводов сомневаться в верности. И наконец, является ли ревность показателем той любви, что Пастернак называл «без ума и без памяти», то есть глубокой, сильной, всепоглощающей любви?..

Размышляя над этим, я уснул. Но сон мой продлился недолго. Вдруг я почувствовал, что поезд остановился. И в этот самый момент в моё купе зашла черноволосая барышня в меховой накидке и шляпе с длинным пером. «Должно быть остановка,»- подумал я. Но тут же услышал стук. Стучали по колёсам. За окном суетились, то и дело то ближе то дальше раздавались мужские голоса.

- Что такое? – спросил я у моей новой попутчицы.

- Метель. Пути занесло, - ответила она с лёгкой улыбкой.

Спустя час, мы уже оживлённо беседовали. Барышня оказалась чертовски приятной собеседницей.

- Шиллер? – вдруг спросила она, кивком головы показывая на мою книгу.

Я утвердительно кивнул, и вдруг мне так захотелось задать ей все те вопросы, которые роились в моей голове незадолго до её появления.

- О, наивный милый друг, - рассмеялась вдруг черноволосая барышня. – Никогда, запомни, никогда не ставь Чистую Любовь рядом с Коварной Ревностью! Она рассказала мне одну историю, после которой все её приятные черты стали казаться мне театрально фальшивыми и напускными. В обличии хрупкой и живой барышни скрывался страшный человек! Без тени сожаления рассказывала она о своей истории «любви». Да простят меня дорогие мои читатели, но по отношению к этой истории я не могу употребить это слово без кавычек.

- С моим Благоверным мы были, как мне казалось, в отношениях договорных. Я никогда его особенно не любила, но он виделся мне идеальной партией. Наверняка и я представлялась ему тем же самым. А может, он и в самом деле любил меня. Меня это не заботило. Человеком он был совершенно скучным. Тогда мне казалось, что брось я все силы на попытки осчастливить его, уже через пару лет я бы стала никому не нужной неинтересной старухой. Тенью при своём муже. Но оставлять его я не хотела, нет, во что бы то ни стало я желала, чтобы он жил рядом со мной и  чтобы любил только меня. Довольно скоро у меня появился роман на стороне, и также скоро мне начало казаться, что ровно такой же роман появился и у моего Благоверного. Я просто не могла поверить, что он мог самозабвенно любить меня за мою невнимательность и холодность. Это сводило меня с ума. Но я и не думала бросить своего Любовника.

Всё в моём Благоверном начало казаться мне предельно загадочным. Когда я шла по улице, я представляла себе Его, идущего мне навстречу с какой-нибудь барышней, вцепившейся длинными тонкими пальцами в Его руку. Нет, я не представляла. Я ждала этого. Ждала, как я с притворной наивностью улыбнусь той барышне и с самой невинной улыбкой спрошу, рассказывал ли мой Благоверный о том, что мы с ним без пяти минут муж и жена. Ждала, чтобы посмеяться над тем глупым положением, в котором окажется моя соперница. Я упивалась этой разыгрываемой в моём сознании сценой.

Дома же любой телефонный звонок и любое письмо представлялись мне зашифрованным посланием от предприимчивой любовницы моего Благоверного. А я всё представляла, как разоблачаю Его. Улыбалась сама себя и хихикала.

Отдаляясь от Него всё дальше и дальше, я проводила всё больше времени со своим Любовником. О, мы предавались далеко не невинным забавам. И я невольно убеждала себя в том, что где-то тем же самым занят и Он. Я ненавидела Его за это. «За что Он так со мной обходится?» - спрашивала я себя. В один из вечеров я не выдержала. Я кричала, что ненавижу Его и что желаю Ему самой страшной небесной кары. На лице Его читалось полнейшее недоумение, но я сочла его притворным. Я ведь сама всегда притворялась, разве Он мог быть честным? Тогда я дала Ему пощёчину. Никогда я не чувствовала себя такой униженной и поруганной. «Уходи! Уходи!» - я безудержно рыдала.

Но Он не ушёл. Наше примирение казалось мне фальшивкой. После того случая Он весь и целиком был под моим пристальным оком. Вечерами я терзала Его своими подозрениями, а он каждый раз оправдывался передо мной…

Однажды Он встретил нас с Любовником в ресторане. Он подошёл к нам. Я побледнела.  Испугалась, что сейчас увижу чудовищную развязку, но ничего такого не произошло. Мой Благоверный с ледяным спокойствием сказал мне: «По себе людей не судят». После этого Он ушёл…

На этом моменте я извинился и вышел закурить. История поразила меня. «Никогда не ставь Чистую Любовь рядом с Коварной Ревностью» и «По себе других не судят» - две этих сентенции буквально врезались в моё сознание. Кажется, я получил ответы на мучившие меня вопросы, но ответы эти оказались слишком жёсткими… Надеюсь, этой историей я предостерёг Вас, дорогие мои читатели и читательницы.

Ваш покорный слуга, С. Энгельгардт.